Dream Hunter: найди свой параллельный мир |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Dream Hunter: найди свой параллельный мир » Лондон » Работа - не волк. Работа хуже.
Участники: Брэндон Купер, Василики Лерье.
Место действия: офис фирмы "Охотник за мечтой".
Сюжет: обыкновенное утро вполне обыкновенной фирмы экстремального туризма. Впрочем, которое перетекает не в совсем обыкновенное, судя по утреннему звонку одного из перспективных клиентов.
Работа - не волк. Работа, б...ь, кролик. Чуть расслабишься - и тебя поимеет за милую душу.
Желтое такси плавно рассекало улицы города, чаще терпеливо выжидая на светофорах и в пробках. В эти моменты я даже успевал подремать на заднем сиденьи, чему был просто неимоверно рад. Конечно, в своем собственном авто чувствуешь себя и комфортнее, и перспективнее, не то что сейчас. Но жуткое похмелье помешало этим утром сесть за руль, даже после хорошего контрастного душа и сильной антипохмельной таблетки. Голова гудела, да еще я, каюсь, совершенно не выспался.
Это еще х...я. Ты молоток, Купер, что рядом с тобой сегодня не обнаружилось ни одной спящей девицы. Что верно, то верно. Можно ставить себе пометку в графе "Сообразительность". Не хватало еще утреннего головняка с непроспавшимися ляльками. А оставлять их в квартире... Да мы ведь живем просто не в такое идеально спокойное время.
- Кому легко... кому легко... - пробормотал я вслух. И тут же, как по команде, на меня обернулся водитель - араб, улыбаясь своим противным ртом с кривыми зубами и взглядом собачки, которая хочет получить лакомство.
Проклятье! - выругался я про себя. Ну что еще такое?! Ненавижу, когда день не задается с самого утра. Это время суток просто обязано быть максимально приятным. Впереди рабочий день - а что я наработаю с таким вот настроем?
- На дорогу смотри! - посоветовал я придурковатому водителю. Ехал-то он, надо отдать должное, неплохо. Но так таращиться на меня все же не стоит.
Когда араб отвернулся, я прикрыл глаза и снова попытался задремать. Но мобильник имеет чертовскую привычку звонить тогда, когда этого не нужно. Кобра - высветилось на экране. А ей-то чего надо? Решила меня проконтролировать? Переспали несколько раз, так теперь нужно строить из себя мамочку? Чертовски глупо!
Конечно, это было подумано так сгоряча. Я уважал мужественную красавицу Лерье, даже по-своему любил ее. Как сестру. И эти нежные братские чувства совсем не мешали периодически развлекаться с ней в одной постели. Василики была для меня всем - любовницей, другом, сестрой, товарищем, коллегой, помощником. И даже персональным психоаналитиком. Даже тогда, когда этого не требовалось. Что не могло не злить.
Телефон я упорно не брал. Какой смысл? Перед выходом из дома уже успел ей сообщить, что я задержусь. А другие причины кого волновать должны?
Вот ведь какая упрямая! - мною уже завладели принципы, из которых я не принимал входящий звонок. Во-первых, она должна уметь справляться с работой самостоятельно. Во-вторых, не надо иметь привычку пытаться выцепить меня тогда, когда мне того не нужно.
Расплатившись с водителем, получив от него за чаевые глубокие благодарности на каком-то тарабарском языке, я зашел в здание бизнес-центра. Поднявшись в свой офис, влетел туда порывистым шагом, держа на приподнятой руке орущий телефон. Один укоризненный взгляд в сторону Василики. Названивала-то все еще она, неугомонная моя.
Словно растерявшись, Лерье отключила сигнал и отложила в сторону аппарат.
Я же прошел мимо нее и захлопнул дверь кабинета, прервав возможную словесную лавину, которая грозила вот-вот обрушиться на меня. Сделав несколько глубоких вдохов и как следует размяв затекшуюся шею, я все-таки приоткрыл дверь. Звать сейчас бесполезно. Надулась. Хоть и сильная, мужественная, а обижаться умеет. Хорошо еще, что недолго. Выпустит пар - зайдет. А если не выпустит... Господи, да куда она денется?
Утро добрым не бывает. Это факт, данность, чертова аксиома, если хотите. Как там говорят? Жаворонки - это, кто рано встает. Совы - те, кто поздно ложится. А я тогда, гребанный хорек, получается. Потому, что люблю поспать. Никогда не любила утро. Еще с тех времен, когда была совсем ребенком, данная часть суток у меня стойко ассоциировалась со звучным басом отца, орущим едва ли не на ухо "Подъем!" И приходилось вскакивать с такой скоростью, что гоночный болид нервно прикуривал в сторонке. Отец не был тираном, нет. Просто его воспитывали именно так, а до него - деда, до деда - прадеда. В общем, в моей семье все мужское население работало телохранителями уже несколько поколений. И только мне "повезло" родиться единственной дочерью. Но дражайший папашка на это скидку сделать не пожелал, и меня третировали... пардон, тренировали наравне с кузенами. Да, поначалу было адски тяжело, но постепенно я втянулась и начала получать удовольствие от ежедневных изнуряющих тренировок, от занятий по рукопашному бою и стрельбе. Особенно мне нравилась стрельба. Когда ладонь оттягивала прохладная тяжесть пистолета, или же в плечо упирался приклад снайперской винтовки. Может это и странно для девушки, но я ловила от подобного кайф. В конце концов, что вы хотели от той, что выросла в исключительно мужском коллективе, если не считать мать?
Хотя, моя мама никогда не перечила отцу в том, что касалось моего воспитания. Нет, Ядвига пыталась сделать из меня женщину, а не бабу с яйцами, но получалось у нее, скажем так, не очень хорошо. Да, я не ругалась матом, как портовый грузчик, и прекрасно чувствовала себя как в кожанке и берцах, так и в шикарном вечернем платье и на высоченных шпильках. Вот только внутренней сути это изменить уже не могло. Да, Ли, не быть тебе трепетной няшкой, как ни старайся... Пакостно хихикнул внутренний голос, но был с успехом проигнорирован. Застыв перед зеркалом в приемной, я придирчиво оценила свой внешний вид, осталась довольна сочетанием узких брюк и свободной белой блузы, и послав отражению воздушный поцелуй, устроилась за столом.
Купера хрен его знает где носило, а поговорить с ним ну очень хотелось. Причем, я подозревала, что разговор будет на повышенных тонах. И камнем преткновения станет то, что уже успело основательно подпортить настроение мне. Набрав номер друга, я поставила телефон на автодозвон, прекрасно зная, что этот гаденыш трубку сразу не возьмет. Взгляд заскользил по статистическим данным и счетам, заставляя то и дело слегка морщиться. Дела фирмы были, как говорится, ни в звезду, ни в Красную армию. И ведь сколько ни предлагай, все равно помощь не примет. Ну надо же, какие мы принципиальные...
- Чтоб тебе пусто было, Купер. Мнешься вечно, как целка-патриотка. Брать деньги у женщины несолидно... Тьфу! - Отхлебнула кофе, и снова уткнулась в монитор компьютера. Почти дочитала, когда послышались знакомые шаги, затем хлопнула дверь, пропуская в помещение эту наглую, самодовольную рожу, именуемую Брэндоном. Ни слова не сказав, друг прошествовал в кабинет. Отключив телефон, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоить нервы. Иногда очень хотелось его придушить, вот просто до дрожи в коленях, но рука не поднималась. Все-таки он мне был именно другом. А то, что трахались периодически, так с кем не бывает? Потратив несколько минут на то, чтобы заварить крепкий кофе еще и ему, дождалась, пока дверь в святая святых откроется. Попрактиковав свой самый укоризненный взгляд, все-таки зашла, распахнув несчастную створку пинком.
- Купер, клянусь дедовым Кольтом, когда-нибудь я отстрелю тебе яйца. И скажу, что так и было. - Чашка с горячим напитком была поставлена прямо перед носом мужчины. а я устроилась в кресле напротив. - Или прострелю тебе коленную чашечку. Говорят, это очень больно... Так где тебя носило, изволь мне поведать? И зачем было столько пить? Ах да, и еще. У тебя телефон в кабинете разрывается с самого утра. - И у меня уже мелькала крамольная мысль расколотить чертов садистский пыточный инструмент к чертям...
А утро бывает вполне себе добрым, когда в рабочем столе находится стратегический запас спасительных таблеток. Или когда твой офис находится на высоком этаже, открывающий совершенно фантастический вид на утренний оживленный Лондон. И когда ты понимаешь: он твой. Все здесь принадлежит тебе. Ну, по крайней мере пока.
Наверное, невозможно постоянно отгонять неприятные мысли. Ли права - иногда крайне полезно взглянуть правде в пустые глазницы. А что мне еще остается? - стоически решил я, направляясь к окну, наслаждаясь увиденными красками. Собирался дождь, ни разу не удивительно для столицы Англии. Но никакие осадки не могли подпортить мне наслаждение тем, что пока еще находится в моем распоряжении. До последнего документа из налоговой я буду наслаждаться видом из окна, потягивая крепкий кофе. Ты просто какой-то пижон, Купер.
Плащ моментально отправлен отдыхать на вешалку, карманы его предварительно обысканы на наличие пачки сигарет. Двух моих неуживчивых фурий отчего-то отчаянно раздражает эта дурная привычка, особенно когда она нахально проявлена прямо на рабочем месте. Но у Крошки Ру сегодня заслуженный выходной с оплаченным мною лично гостиничным номером (в виде премии за особые старания, только умоляю, не говорите Кобре, а то она меня заживо сожрет, и не подавится). А сама Кобра, по всей видимости, слишком негодует, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Или нет? Честно говоря, я не всегда умею распознавать оттенки ее настроения. Неожиданный поворот рабочего дня мог означать все что угодно: от несвойственных строгой Лике телячьих нежностей до приведения угрозы в действие, благо что свой верный ствол эта буйнопомешанная особа всегда носит с собой.
Только я и головы не повернул, продолжая внимательно созерцать вид из окна. Спокойствие и хладнокровие - вот что крайне необходимо при общении с Коброй. Прямо как в случае усмирения бешеной собаки. Но столь манящий запах благородной арабики, пусть и в сочетании с отрывистом ударом ноги, оказался сильнее моего флегматичного настроя. Если бы еще сандвичей настругала, было бы идеально. Но как показывает практика совместных ночевок - Кобру нельзя и близко подпускать к плите, если тебе не нужны тягостные последствия. И несварение желудка - самая незначительная ерунда, которую ты можешь получить в этом случае.
- Все жалобы и претензии, пожалуйста, в двух экземплярах, и мне на стол. А лучше пришли e-mail, быстрее прочитаю, и может быть, приму к сведению.
Глоток из чашки. Вот что выгодно заменяет все минусы и недостатки этой стервы Ли, так это ее удивительное умение варить самый потрясающий кофе, да не прогневаются на меня плантаторы, в поте лица собирающие зерна. Как-то я дал себе обещание, что если встречу женщину, которая умеет варить кофе лучше, чем Василики, непременно женюсь на ней. Можно было, конечно, и Кобру окольцевать, и без того слишком много времени вместе проводим. Только как-то упорно не вписывался в мои мозги образ Ли в свадебном платье. И моя фамилия слишком уж резко контрастирует с именем, выдуманным такими же явно извращенцами, как она сама.
Не спеша направляюсь к своей соратнице. Можно позволить себе все эти долгие разговоры и пересуды, всю эту чертовскую игру. Спешить явно некуда. В коридоре едва слышна легкая брань - визгливые нотки Аллет и тяжелый бас мистера Меверса. У них, злополучных соседей-бизнесменов, дела шли гораздо успешнее моих. Конечно, мы не конкурировали. Отыскать связь между производством мягких игрушек и экстремальным туризмом можно отыскать лишь в самом бредовом сне. Но, честно говоря, их успех на самом идиотском поприще немало раздражал. И та суета, что могут они себе позволить - тоже.
- И что? - удивленно вскидываю бровь, огибая дорогой деревянный стул, на котором восседала Ли, подобно Ее Высочеству. - Ты же знаешь, я никогда не поверю, что в тебе вдруг не хватило любопытства ответить на звонок.
Пальцы осторожно проводят по мягкому вороту блузки Лерье. Никакой спешки. Откуда ей, мать ее, взяться, если больше месяца не поступало никаких дельных заказов. И это на пике самого сезона!
- Кстати, на яйца мои очень бы не советовал посягать. Как знать, когда самой же тебе и пригодятся.
Бывали такие моменты в моей жизни, когда я задавалась риторическим вопросом - как вообще надо было умудриться познакомиться с этим оболтусом. И нафига мне эти проблемы на нижние девяносто? Как будто без этого была не жизнь, а малина, в шоколаде. Но, как подсказывал печальный личный опыт, редко когда что-то идет так, как запланировано. Причем, чем скрупулезнее мы к чему-то готовимся, тем больше будет тотальный облом в конце. Но вот поди ж ты! Еще тогда, в сопливом детстве, когда главные баталии проходили в песочнице за то, у кого пасочки круче и лопатка новее, чем-то зацепил. И чем старше становились, тем сильнее была привязанность. Крепла с годами, причудливо переплетая дружбу с чем-то еще. Мы менялись, и с возрастом менялись наши желания. Трахались периодически, мучаясь на утро молчаливым ощущением неправительности, но все равно продолжали быть. Возможно, в психологии найдется подходящее объяснение нашей шизофрении, но меня это волновало примерно так же, как вопросы глобального потепления - слонов где-нибудь в Африке. Было что-то такое в этом всеобъемлющем "мы", что заставляло меня терпеть его мужское эго, а его - мои вечные бабские закидоны и стервозный характер. И странным образом нас обоих устраивало подобное положение вещей.
Я могла с ходу припомнить десяток-другой случаев, после каждого из которых любой нормальный мужик плюнул бы на все, и оставил меня разбираться со своими демонами самостоятельно, а вот Купер терпел. Одним из самых ярких, и относительно недавних, было еще слишком свежее в памяти фиаско с последним клиентом, после которого я ушла на вполне заслуженный отдых, устроив скандал отцу и деду. Уже после того, как вышла из больнички, ага... Где-то мы допустили просчет, упустили какую-то маленькую, но жизненно важную деталь. И очередное покушение на сенатора увенчалось успехом. Мне почти удалось прикрыть его, но только почти. И потом, когда швы сняли и мне позволили сбежать из чертовой палаты интенсивной терапии, я первым же рейсом прилетела в Лондон. В тот вечер желание напиться было таким сильным, что сопротивляться не представлялось возможным. И я почти всю ночь рыдала, уткнувшись носом в колени Брэндона, а он гладил меня по спине, успокаивая, словно ребенка.
Наверное, именно это связывало нас неразрывно, заставляя раз за разом возвращаться друг к другу. Просто никто никогда не смог бы понять так, как понимали мы.
- Угу, пришлю всенепременно. А потом догоню, и вышлю тебе этот чертов e-mail еще раз, контрольным, так сказать. - Фыркнула ,отпивая кофе из своей чашки, и наблюдая за другом из-под полуопущенных ресниц. Сегодня мы были в офисе только вдвоем, у Ру был законный выходной, и я могла только догадываться, как она его проводит. Признаюсь, что тогда в самом начале идея казалась мне безумной, и я едва не осуществила свою угрозу пристрелить этого придурка. Но вот так получилось, что теперь мы портили Куперу нервы уже дуэтом.
- Любопытства мне хватило. Или скорее здравого смысла. Собственно, именно поэтому я пыталась дозвониться тебе. - Вздрогнула от прикосновения, отмечая про себя, что одно его присутствие будило самые темные желания. Что поделать, было в Брэндоне нечто такое, истинно самцовое. И отнюдь не смазливая мордашка, как могли считать многие инфантильные дамочки, которых он едва ли не штабелями складывал в свою кровать. - Да и насчет твоих яиц я бы поспорила, но не буду... - Еще один глоток кофе, приготовленного по особенному маминому рецепту, который мне с годами удалось усовершенствовать.
- Я понимаю, почему ты не хочешь принимать помощь от меня. И нет, я сейчас не в настроении спорить про твою мужскую самодостаточность! - Предупреждающе подняла руку, уже видя, как друг готовится открыть рот. Этот спор мы вели уже давно, и пока так и не пришли к консенсусу. Он по-прежнему отказывался принимать помощь, а я все так же втихаря оплачивала мелкие счета. - У нас, кажется, появилась работа. Сегодня утром звонил некто мистер Кроуфорд. Он желает воспользоваться услугами нашей фирмы, и предлагает за это сумму денег, которая с лихвой покроет все наши текущие долги.
Этим правилам, кажется, учат еще детей, безопасности. Учили и меня, в той солнечной безлюдной деревне, что так была похожа на настоящий Техас времен ковбойских разборок. Я понимал тогда и впитывал - усердно, все до капли. И эта открытость к новым знаниям, тяга к обучению, и сыграла мне нынче прекрасную службу. Впрочем, то были лишь простейшие основы поведения с дикими животными. И спектр применения этих правил довольно широк...
Правило первое - не делайте резких движений. Никогда не поворачивайтесь к дикому животному спиной и не убегайте, а медленно отступайте, наблюдая за его поведением. Наверное, это мне и нравилось больше всего. Трудно в этом случае избежать зрительного контакта (хотя и рекомендуется). Но как откажешь себе в удовольствии хитрым прищуром наблюдать за пленительной бурей в стакане, что во всю лютует в темных глазах Кобры. Нарочито медленно, сам будто сытый хищник на водопое, чуть прислоняюсь к краю , изобразив некую задумчивость от ее слов. Да, звонила, и да, мне это понятно. Вот только реальность на сегодняшний день такова, что само наше присутствие в этом кабинете - есть результат моей железной непрошибаемости и воли неизвестно каких мистических сил.
Правило второе - нельзя прикармливать диких животных. Во-первых, не все продукты, съедобные для человека, являются безопасными для них. И далеко не всю правду я поведал Василики о делах собственной фирмы. Та бухгалтерия, что периодически мониторит Лерье - это ерунда, так лишь, капля в море, ничего не значащая, можно сказать. А вот если правда когда-нибудь и выплывет на поверхность... Нет, благороднее будет просто промолчать. Во-вторых, привыкая постепенно к подобным прикормкам в местах, наиболее часто посещаемых людьми, дикие животные теряют навык самостоятельной добычи пищи, что весьма для них опасно. Не менее опасно было нахождение Ли у меня под крылом. Куда правильнее было бы не отвечать на тот звонок, не встречать ее вместе с багажом, не откачивать спиртным, и добить, выразив показное презрение к ее слезам (явлению самому по себе из ряда вон выходящему). Уж конечно, Кобра выживет при любом раскладе. Только что стало бы с ней в таком случае, и подумать невозможно. Лучше бы убило. То, что пережила когда-то она, никак не сравнимо с той размеренной и довольной жизнью, что есть у нее сейчас. Так и теряется бдительность, теряются навыки. Какой прок заниматься экстремальным туризмом, если весь наш экстрим за последний год - растекшаяся ручка "Паркер" в кармане безупречно белой рубашки. В-третьих, прикормленное вами хищное животное может нанести травму другому человеку. Да, это я о Ру. Жутко вспоминать, какие баталии поначалу вели эти несносные девицы, и каких трудов стоило приложить моей крыше, чтобы не заправить полный бак бензина и не поменять место жительства окончательно. Но нынче это - так лишь, мелочь, пустяк. Отравляющий жизнь, но с учетом уже давно выработанного иммунитета ко всем змеиным ядам.
- Знаешь, Кобра, змеиный яд в разумном количестве - вещь полезная.
Да что там - полезная! И что - в разумных... Я, болван, просто сижу на целом финансовом состоянии. Стоит поменять поле деятельности, отдать всего себя фармацевтике, и вот она - золотая жила. Осталось только уговорить Лерье периодически плевать в баночки. Разлетаться они будут моментально.
Слегка усыпленная бдительность, ее вальяжная и расслабленная поза - истинное бесстрашие или доверчивая потеря бдительности? Мне никогда, наверное, об этом не узнать. Да что бы оно не означало, чем бы не являлось - легкий и быстрый захват, уверенное движение - и Ли перемещается на край моего рабочего стола. Благо что при всех своих навыках перейти на стероиды она не догадалась. Видимо, перспектива угрожать стальными мускулами, сеять панику в горячих точках, да при этом называться "маманя комбат", а по вечерам смотреть "Телохранитель", рыдать и обжираться шоколадом - не вполне желанная перспектива для Лерье.
Оттого и сама она легкая, и тело по-прежнему отзывается на прикосновения. С внутренним надломом, будто против своей воли, что распаляет еще сильнее. Иногда это - чертовская ярость, настолько испепеляющая, что остается лишь удивляться - как нам обоим удается оставаться в мире живых. Иногда - настоящий поединок, рьяная борьба на грани мазохизма. Но сейчас, при таком откровенно-рабочем параде... Загнанные в рамки кабинета... Остается только гадать, до какого безумства дойдем на этот раз, и чего из офисной техники мы не досчитаемся.
- Что за Кроуфорд? - приятное с полезным, как часть всех этих брачных игр. Люблю, когда она такая - сдержанно-строгая, при всем этом, готовая в любой момент взорваться, и оставить после себя настоящий хаос. Частое дыхание будоражит сознание, рука вновь по-хозяйски уверенно завоевывает желанную территорию, легкий укус в область нежной шеи, и чем дольше нарастет этот звенящий надрыв, тем мучительнее он прорывается наружу, когда наивысшее удовольствие граничит со сладкой болью. - Ты назначила ему встречу?
Ты есть. Альфа и омега этой Вселенной. Начало и конец всего сущего. Хотелось бы сказать, что мой мир вертится вокруг тебя одного, но нет. Просто раз за разом, словно чертова петля Мебиуса, он возвращает израненное, изъеденное колдобинами и рытвинами шоссе моей проклятой жизни к твоему порогу. Ты есть. Словно утренний ветер, путающийся в стрелках часов Бег Бена. Целующий лениво текущие между берегов воды Темзы. Забирающийся мурашками вдоль позвоночника под не по сезону легкое пальто. Ты есть. Как шорох опавшей листвы под мягкими подушечками лап. Как запах костра, обжигающий слишком чувствительное обоняние. Витающее в воздухе послевкусие грозы, и прохлада дождевых капель по обнаженной коже. Ты слишком реален, чтобы я могла окончательно поддаться этому безумию. Позволить тебе увлечь меня в такие глубины личного ада, о которых не слышал даже Данте с его "Божественной комедией".
Ты здесь. Словно незримый аромат моих любимых Ange ou Demon от Живанши. Чуть сладковатый, цветочный запах, обволакивающий со всех сторон. И память коварно выбрасывает это набившее оскомину "ты - мой личный сорт героина". Вот только это не зависимость, просто скрученные кем-то потехи ради две судьбы. Как поворот не туда, когда колеса скользят на обледеневшем шоссе, и впереди вот-вот появится бетонное перекрытие. Ты здесь. И я уже ничего не смогу поменять в этой жизни, как бы порой не хотелось плюнуть на все и сбежать. Я слишком привыкла к тебе такому. Близкому, почти родному, изученному до каждой родинки. Просто для меня мир всегда делился на своих и чужих. Ты здесь. И хочется вдохнуть это предчувствие животной страсти, опасность, легким флером в стремительно нагревающемся воздухе. С тобой всегда так. Жалею ли я? Возможно, где-то на задворках сознания мелькает чувство неправильности происходящего, но к черту все.
Слишком привыкла жить моментом. Это в крови у таких, как мы. Когда завтра может не наступить, оборвавшись внезапно, словно тонкая нить под загрубевшими руками мойры. Окрасится красным, и лишь пара фраз на мраморном надгробии напомнит о том, что когда-то это сердце дышало и билось.
- У тебя к нему иммунитет, Купер. Так что даже не мечтай сделать на мне состояние. - И эта легкая пикировка, так соблазнительно привычна. Но порой, в одинокой тишине собственной квартиры, с привкусом крепкого черного кофе и типографской краски книжных страниц, мелькает осознание - так не должно быть. Не хватает. Отчаянно не хватает того адреналина, что рвет наружу сердце, заставляя захлебываться от восторга, когда опасность дышит в лицо. Все слишком привычно. И это опаснее всего. Когда перестаешь ждать, забываешь о том, каково это - оглядываться назад, опасаясь старухи с косой, что вот-вот выглянет из-за поворота. Диктатура баллистики не кино. Пуля - дура, ей в принципе все равно... И ежедневных пробежек по утрам, с комплексом упражнений после, так ничтожно мало. Хочется снова почувствовать тяжесть металлической рукояти любимого Глок 17 в ладони. Увидеть цель сквозь прорезь прицела. Забыться в первобытной дикости охоты на того, кто рискнул заклеймить тебя жертвой, даже не предполагая, на что ты способна.
- Он представился директором исторического музея... - Просто позволить ему творить все, что вздумается. Чувствуя, как бежит под кожей волнующая дрожь. И пусть ненадолго, совсем на чуть-чуть, отбросить это дикое желание сменить обстановку. Позорно сбежать от него, куда-нибудь, где тоже ждут. - И да, я назначила встречу. На сегодня. В три часа пополудни он будет здесь, дабы обсудить детали сделки. - Немного наклонить голову, позволяя его губам изучать бьющуюся под кожей жилку, отсчитывая удары зачастившего пульса. Скользнуть ладонями по сильным плечам. Женская сила в умении в нужный момент притвориться слабой... Осколком вычитанного где-то в сознании. Полуприкрыть глаза, прекрасно осознавая, что кроме него такой тебя не видел никто. И скорее всего не увидит потому, что слишком гордая, слишком дикая, чтобы покориться еще одним рукам.
- И, Брэндон, когда ты перестанешь прятаться от меня? Я же прекрасно знаю, сколько ты скрываешь. Есть ли в этом смысл? - Ну да, вполне возможно, что знай я правду, давно бы отвинтила ему не только голову. Но интуитивно чувствовала, и недоверие больно резало по собственному самолюбию.
Полумрак спартанского порядка детской комнаты - резанувший в закромах сознания образ. Надо же, я все еще помню... Пластик красиво и легко горит, подгоняя к белизне потолка едкий черный дым. Потрескивает крохотная мешковина, из чего сшито нелепое игрушечное одеяние, и я не могу оторвать глаз от кусачего огня, мой детский слух услаждает шипящий треск грубых нитей. Конечно, где-то там в глубине мальчишеской души, сгоревшего солдатика мне жаль. Знаю, как долго маленькая чертовка Ликки выпрашивала эту игрушку у родителей. Знаю, какой он на самом деле славный парень (у него же такое отпадное ружье и офицерская форма, яркая, настоящая). Но вот ты снова с нами, о, беспощадная воля левой пятки, и бравый солдат, облаченный в нелепое тряпье, теперь горит, привязанный к ножке письменного стола, кострище из цветных карандашей, печальные глаза-пуговки плюшевых игрушек провожают друга в последний путь, а я растерянно улыбаюсь, понимая что будет, когда игра закончится, и Василики выйдет из своего сумасбродного образа палача-инквизитора. Понимаю, сколько слез прольет она, когда поймет - солдатика уже не спасти. Дети в этом возрасте так необъяснимо логичны. Но женщины - всегда женщины, даром что маленькие.
А вообще, нам тогда здорово досталось. Едва не устроенный пожар куда больше будоражит родительскую фантазию, чем только что проявленная жестокость единственной дочери, которой одно лишь правильное будущее - обеды готовить, да рубашки мужа стирать. И сколько не скрывайся среди многогранности собственной души, сколько не развивай добродетели и пороки взросления, от сути своей, природного воплощения - никуда еще никто не сбежал. Ибо невозможно сбросить ее, как старую змеиную кожу. Но так же невозможно назвать эту непокорную хищницу, что едва ли не мурчит, блаженствуя на моем столе, жертвой собственных заблуждений и гендерной лжи. Тебе ли судить о том, что есть движение вверх, к Свету? И что способна унести за собой Тьма бушующим потоком? Погляди хотя бы на свои жалкие попытки удержать в этой женщине малейшую память о себе... Припомни-ка, сколько лет это продолжается?
И столько же, а может и больше - но это будет продолжаться. Иногда даже понимаю - эту нашу затянувшуюся игру когда-нибудь придется прервать. Но ты не можешь знать, что будет с тобой в этот момент. И найдутся ли у тебя для того все необходимые силы.
Взгляд чуть поодаль, в бесконечность, за пределы этих непослушных волос, что столь вызывающе струились по моим пальцам. Там, большое настенное зеркало отражает, нет, не лицо. Маску. Ослепительно-холодную, сдержанно-надменную, но... все же маску. И лишь Лерье, так давно и так бесцеремонно сумевшая содрать ее с меня, невзирая на мои стиснутые зубы, на треск сухожилий, она настойчиво и не по-женски грубо тянула, пока не увидела всю внутреннюю суть. И все даже не подумала бежать без оглядки с протяжным визгом. С ней всегда было как-то по другому.
Затянувшиеся чувственные объятия - как нравится мне, до безобразия, до сумасшествия, до синяков на шелковой коже, причинять ей болезненные прикосновения, граничащие с дразнящим наслаждением. Нравится слушать оргазменный крик, будто предсмертное рычание дикой волчицы. Понимать - Ли всегда отдается так, будто второго раза не будет. Будто это - воистину последнее, что успеет сделать она за отведенные крохи жизни. Но наверное, это нисколько не удивительно для той, что привыкла каждый день заглядывать в пустые глазницы Мрачного Жнеца, и это заместо утреннего бодрящего кофе. Куда более удивительно, в какой пучине следом за ней тону и я. Возвращая стоекратно каждое движение, упиваясь спазмами женского тела до своего последнего всплеска. Она знает.
Знает и то, что последует за расстегнутой блузкой, за моим небрежно брошенным на спинку стула пиджаком, за безудержным желанием превратить этот офис (ставший откровенно бесполезной фигней, чего скрывать) в огромную гору руин. Одна лишь манящая провокация в виде тонкой шеи, изящно склонившейся набок, и можно с самой свирепой страстью впиться в эти вены, наверняка самого потрясающего синего оттенка. Можно, нам - так и вовсе практически все. Только зеркало, как нарочно, отражает эту чертову маску, что даже взгляд - испепеляющий, дикий, едва ли уже выведет из заблуждения.
О, нет, я вовсе не собирался останавливаться. Можно ли это себе позволить, лаская каждый изгиб совершенного тела, что так чертовски вальяжно лежит перед тобой, на деревянном столе, чувствуя спиной ту боль, ту тяжесть, что посильнее пытается продавить ее вся моя звериная суть. Дело за малым - избавить от обилия лишней одежды, что есть дорогостоящий бренд перед вопиющими инстинктами, перед самим слиянием.
- От тебя, ненасытной, разве что-то скроешь? - ехидно вопрошаю я, наблюдая за тонкими пальцами этой адской женщины, когда они, распаляя мучительный жар, все же добрались до моей ширинки. - Сюда иди!
Когда женское тело, с легкостью сломанной куклы, прижимается ближе, под неумолимый рывок - резкий, грубый, со смесью тщательно скрытого страха перед ее красотой и ненависти к себе за собственную несдержанность, осознания - тебе не прекратить эту открытую провокацию, змеиный хитросплетенный клубок бесноватой Кобры. И... внутренний звонок, злополучная кнопка-облом, вырабатывающая сугубо профессиональные навыки офисного задрота. Как долго можно просидеть на арендованной площади, чтобы пойти у них на поводу? Чтобы вместо грубого сношения, расшатанного стола и разбитого факса вычурным движением приподнять руку на уровень глаз, и безмолвно уставиться на электронные цифры, которые не помешало бы и основательно разобрать, разложить по полочкам, понять - то, что они отображают без десяти минут три, это ни хрена не шутка, не ошибка, и не оптическая иллюзия.
- В три часа, говоришь? Да ты, верно, издеваешься? - хотя обвинять здесь уже некого...
С чутьем профессионального охотника резкий поворот головы в сторону закрытой двери. Там, в приемном покое, месте, где обычно дремлет Рерри (либо занимается такими абсурдными вещами, что огромных сил дается перед соблазном пристрелить ее к чертям собачьим), послышались чьи-то шаги. Хорошо, что ее на месте нет. Это п*зда просто, что о нас подумать могут. Если еще реально могут хуже.
Да уж, та еще картина маслом, когда на приведение себя в порядок - меньше минуты. Следом - приоткрытое окно, в легкой попытке прощания с феромонами. Зеркало - маска. Энергично-деловая, сотрудническая.
- Откроешь?
Вот дерьмо! Дверь-то не заперта.
Этот мир двинулся. Когда-то люди стремились познать окружающее нас бытие, рассказать о нем остальным, но сегодня мы узнаем лишь о выходе новейшей модели смартфона, каких-нибудь сверхрпоглощающих прокладках, да о модных тенденциях. Знаете, есть такое популярное слово - тренд, которым современное общество и пытается обозначить то, что жутко популярно. Почему-то все самое противное у меня ассоциируется именно с трендом. Сегодня в тренде геи и трансвиститы, дорогие побрякушки и показной шик, наркотики и беспорядочный секс. Впрочем, насчет последнего я сильно сомневался. Все эти недомужчины, заставляющие истошно верещать даже взрослых потребительниц их так называемого творчества, едва ли вспомнят, когда у них в последний раз была эрекция, не подкрепленная химическими средствами. Без пары таблеток виагры они не были способны лишить девственности даже восемнадцатилетнюю девчонку, щедро раздвигающую перед ними ноги. В такие моменты, я ловил себя на мысли, что здорового мужика можно встретить разве что среди насильников. С головой, конечно, у них далеко не все в порядке, но зато в отличие от вычищенных до блеска мальчиков с плакатов аппарат у них работал исправно. Даже чересчур.
Из колонок раздалась знакомая мелодия – второй концерт для фортепиано Рахманинова. Приятная и волнующая музыка быстро передала мне свое настроение. Размышлять о пошлости нашего мира под Рахманинова было просто неприлично.
- Далеко нам, Чарльз? – поинтересовался я у водителя. Мужчина поглядел в зеркало заднего вида и, встретившись со мною взглядом, ответил.
- От силы пять минут, мистер Кроуфорд.
Я удовлетворено кивнул и Чарльз вернул свое внимание на дорогу. Лондонские пробки могли довести кого угодно, но надо отдать должное моему водителю, я никогда не видел его излишне эмоциональным. Сам я не любил находиться за водительским местом, предпочитая роль пассажира. И если бы члены совета директоров категорически не запретили мне пользоваться общественным транспортом, то я бы не стал спонсором Чарльза и его семейства.
На глаза попался дипломат. В нем лежали различные документы, но самое главное, там был предварительный договор, который я собирался заключить с некой турфирмой. Честно говоря, когда я начал планировать путешествие в Россию, то собирался нанять каких-нибудь серьезных ребят для сопровождения, местного проводника, сделать все своими руками, так сказать. Но один из моих помощников предложил связаться с «Охотником за мечтой». Кажется, это был Бадди.
- Их методы несколько отличаются от тех, что приняты в нормальных турфирмах, - заявил он мне на днях. На подобное я мог лишь пожать плечами. Какие это могут быть методы? Турфирма она и есть турфирма. Ребята в подобных организациях ищут клиентов, подбирают им подходящий маршрут из уже имеющихся и называют ценник. Могли ли в «Охотнике за мечтой» устроить мне достойный выезд по уникальному маршруту? Я почему-то в этом сильно сомневался, но дать им шанс все-таки стоило. Тем более за них поручился Бадди.
- Приехали, мистер Кроуфорд, - автомобиль остановился, и я увидел спокойное лицо своего водителя. Припарковаться было негде, но это было неудивительно.
- Я тебе позвоню, когда закончу, Чарльз, - водитель кивнул, а я быстро покинул транспортное средство. Было уже почти три часа. К счастью, мне повезло не застрять в столичных пробках надолго. Беглый осмотр офисного здания не изменил моего мнения о турфирме: место как место, таких полно в Лондоне. Но не поворачивать же сейчас, когда я почти у цели.
Нужный офис нашелся довольно быстро. Я тихо отворил дверь, ожидая встретиться с кем-нибудь из служащих, но застал пустую приемную. Один из компьютеров был включен, значит, кто-то здесь все-таки был, просто вышел. И тут до меня донесся шум из кабинета. Возможно, секретарь общается о чем-то со своим начальником? Сразу вспомнился утренний разговор с женщиной, которая и назначила мне встречу. Неужели они все уже позабыли о моем визите?
Я слишком занятой человек, чтобы церемониться и ждать, пока они там наговорятся, потому не мешкая я постучал в дверь и резко открыл ее.
Первое, что я почувствовал – запах. Такой резкий и удушливый, что мне не надо было смотреть на них, чтобы сделать единственно верный вывод. Неудивительно, что о моем визите забыли. Я посмотрел на женщину, затем на мужчину. На мое счастье, о современных трендах здесь еще не слышали, иначе я рисковал застать двух геев в пик их эмоциональной близости, а это было слишком.
- Мистер Купер, мисс, - киваю поочередно каждому. – Я подожду в приемной.
- Давай поговорим о любви?
- Давай лучше займемся. (с)
Она не была нимфоманкой, нет. Просто любила секс. Любила остроту ощущений, когда балансируешь на грани тонкого лезвия, и один неверный шаг грозит бесконечностью полета в пропасть. Когда по оголенным проводам нервов бежит высоковольтное напряжение чувственности, взвинчивая порог эмоций до немыслимых высот. Сотрясая весь мир до основания, самой высокой отметкой по шкале Рихтера. И рушатся стены самообладания, открывая металлическую клетку голых инстинктов. Спуская с привязи цепных псов наслаждения, позволяя себя отдаваться целиком и полностью так, как не отдавалась никому и никогда просто потому, что это именно он. Его руки, невесомой лаской распаляя глубинное пламя, заставляя все внутри скручиваться тонкой пружиной, готовой вот-вот распрямиться, разнося вдребезги Вселенную. Его губы, заставляя распадаться на атомы в объятиях их личного микрокосмоса.
Она любила чувствовать. Прикосновение шелка к обнаженной коже. Капли дождя, замирающие на ресницах, прежде чем сорваться вниз, касаясь внезапно пересохших губ. Любила сносящий крышу контраст горячей кожи и прохлады ночного воздуха, тихой кошачьей поступью пробирающегося в закрытое окно. Тяжесть мужского тела, прижимающего ее к кровати, заставляя все внутри трепетать от восторга... О да, постель была единственным местом, в котором она могла позволить себе быть ведомой, подчиниться мужчине, стать воистину женщиной - нежной, слабой, чувственной. Подчиняться этому конкретному мужчине? Василики могла сколько угодно спать с другими, но только Купер будил в ней нечто такое, почти на уровне первобытных инстинктов, заставляя сознание вопить "он принадлежит только мне!"
- Ммм... Секс на столе директора. Всю жизнь мечтала. - Она не могла не язвить даже в такие моменты, когда его обжигающе горячие ладони скользили по бедрам, пробирались под тонкую ткань шелковой блузки, расстегивая по пути такие лишние сейчас пуговички. Нетерпение рвалось по венам, мешая адский коктейль Молотова из эмоций, толкая на суету движений и желание как можно скорее почувствовать его власть над собой. Отдаться с той страстью, разжечь которую мог лишь он сам. Как тогда, в самый первый раз, еще несмелые, почти робкие ласки. И в какой-то момент, словно переключили невидимый тумблер. Рвануло так мощно, что еще долго потом собирали осколки.
- Ну да, в три... О, мать твою! - Сквозь нарастающий туман единственно-здравая мысль. Розовая птица обломинго... Что ж так не везет-то? И потрахаться спокойно не дадут. Она совершенно забыла о том, что время, на которое она назначила чертову встречу, неуклонно приближалось. Да и не удивительно было. Рядом с Брэндоном она могла соображать ровно до тех пор, пока он не прикасался к ней. Стоило же переступить незримую черту, проведенную карандашом по собственной гордости, и мозг уходил в отключку, оставляя лишь одно, но выигрывающее по всем статьям "Хочу!"
- Там не закрыто... - На автомате, лихорадочно застегивая мелкие пуговки на блузке, которые никак не желали попадать в петли. И одновременно пытаясь пригладить безвозвратно растрепанную прическу. И где-то понимая, что даже если они успеют, любой мало-мальски искушенный человек почувствует этот запах. Ни с чем не сравнимый аромат секса, который невозможно выветрить открытым окном за каких-то несчастных шестьдесят секунд. И да, ТАК она не краснела уже очень давно. Словно школьница, которую пригласил на свидание самый популярный мальчик, и сейчас собирается поцеловать, а она не может придумать, куда деть руки.
- Мистер Кроуфорд, проходите. - В приемную вышла уже та Василики, которой ее знали многие - собранная, уверенная в себе, словно и не было этого конфуза какие-то мгновения назад. Привычная, как дыхание маска, за которой прятался такой ураган эмоций, что куда там знаменитым тайфунам. - Мистер Купер готов вас принять. Желаете кофе или, быть может, чаю? - Этот клиент был важен для них, как воздух. И оставалось только надеяться, что увиденное маленькое шоу не повлияет на его решение воспользоваться услугами их фирмы.
Это то еще, мать его, веселье - чувствовать себя школьником, застуканным на горячем. Будто с сигаретой в туалете для девочек. Года идут, нравы и привычки меняются, но кто сможет утверждать, что людям вообще свойственно взрослеть?
Ведь казалось бы, что здесь такого? Подобная картина может возмутить разве что настоятельницу пуританского монастыря. Ладно, гейская случка, оргия с детьми или животными, даже вечеринка свингеров могла бы выглядеть подозрительно. А здесь... Момент близости между мужчиной и женщиной. Все по канону, по строгой классике жанра служебных романов. Уж не в наше развратное время стесняться таких вещей. И не в нашем возрасте, который неумолимо приближался к отметке "за тридцать". И все равно щеки Лерье вспыхнули, будто маков цвет. Я видел этот предательский багрянец, когда поправил пиджак, поспешно навел относительный порядок на столешнице, достал для солидности пару-тройку документов, и разумеется, мысленно воздал славу брюкам и моде на длинные пиджаки.
Ли тоже не теряла время зря. Всегда недоумевал, как у женщин так резво получается приводить себя в порядок за считанные секунды. Какого черта они крутятся перед зеркалом, почему опаздывают на свидания, если собраться - да просто пара пустяков - поплевать, похлопать, подклеить, поправить - и готово! Цокая каблуками, покачивая бедрами в меру офисных приличий, излучая чертовскую уверенность и боевую готовность, Кобра направлялась в сторону приемной. И если мне еще было необходимо хотя бы несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя, эта деловая хищница уже знала наперед - несмотря на случившийся казус, нашего потенциального клиента она не упустит. Плевать, чего он хочет - сплава на байдарках, спелеологию или наоборот, покорение горных вершин. Я готов был на если не на все, то на многое. Слишком засиделся ты, Купер, в этом затхлом кабинете. Теряешь сноровку и навыки, парень. Того и гляди, через год запросишься на пенсию.
А тем временем, моя незаменимая Василики, уже любезно пропускала этого самого Кроуфорда в недры моего кабинета. Было дело, что она, на пару со вторым моим мозговыносом Ру, фыркала по поводу дорогого убранства, предполагая, что офис экстремального туризма должен выглядеть несколько иначе, более соответствующе. Я никогда особо не вдавался в подробности, но должно быть, они имели в виду чучела трофейного зверья, окурки, беспорядочное нагромождение палаток, весел, арбалетов, веревок и прочей атрибутики. Только в этом вопросе я оставался неприклонен. В конце концов, у меня здесь не склад охотничьего магазина. Конечно, в чем-то они были правы - продай я половину своей мебели, мне удалось бы перекрыть множество счетов. И это было бы не самым страшным поступком. Но дальше - только уничтожение всех своих целей и ликвидация фирмы. Дальше - полнейшее фиаско, провал, и как результат - беспробудное пьянство. Знаем, проходили, подобные предпосылки возникали, и не раз. Оттого и держал я эту марку, жертвуя ради нее всем, чем только можно. Лишь бы не меркнуть в глазах общественности. Лишь бы самому себе уверенно заявить - ты еще на плаву, ты еще что-то можешь. И даже не что-то, а очень многое! А временные трудности - они случаются со всеми. Надо только подождать. Надо только не терять упрямства.
Один профессиональный взгляд на Кроуфорда, и я понимаю, для чего изначально затевалась вся эта игра. Как будто именно для прихода этого человека. Все в нем выдавало роскошь и благородное происхождение. Не было огромных перстней-печаток, аляпистого костюма, чем так любят кичиться современные фрики, да и весь внешний вид излучал предельное спокойствие и уверенность. Пальцы моих рук рефлекторно дрогнули, что у искателя во времена золотой лихорадки. Будто передо мной легендарный Эльдорадо - не меньше. Впрочем, в бизнесе претит проявлять нетерпение, и вообще какие-либо эмоции. Заинтересованность и та обязана являться строгой и осторожной, лишь бы не дать партнеру понимания, как без него, на самом деле, будет не комильфо. Та мысль, аксиома "вы в нас больше нуждаетесь" - единственное, что необходимо дать понять оппоненту. Впрочем, здесь все происходило гораздо проще. И одновременно сложнее. Если бы я торговал феном, автомобилями, рекламными площадями - все можно было бы провернуть по строго отлаженной схеме маркетинга. Здесь же - исключительно индивидуальный подход. И чего ожидать от индивида - неизвестно. Например, чего может хотеть Кроуфорд - вероятно, большой баловень судьбы? Устал от рутинных бизнеспланов, налоговых рейдов, грызни с правительством? Вероятно, так. Разве что-то иное могло привести ко мне этого человека? Пока Василики готовила напитки, у меня оставалось несколько бесценных минут, чтобы произвести на гостя хорошее впечатление. Ну, или хотя бы скрасить казус увиденного... Стоило бы, конечно, извиниться за недолжную подготовку к визиту важного клиента, и за развернувшуюся сцену, но я решил, что будет лучше не акцентировать на этом внимания. Будто ничего и не было. Будто все это - так, ерунда и вообще показалось.
Деловое рукопожатие. Привычный жест, предлагающий располагаться в уютном кожаном кресле. Краткое представление друг другу - не то что мы не знаем (или забыли так быстро) имен. Но того требует рабочая этика. Черт возьми, ну почему Лерье не рассказала мне подробнее, чего он хочет? Он же наверняка вкратце оповестил ее по телефону! Приходилось выкручиваться как-то самостоятельно.
- Итак, предлагаю перейти сразу к сути дела. В этом сезоне, мистер Кроуфорд, у нас есть большое множество предложений по очень выгодной цене. Или же... У вас имеются какие-то определенные пожелания?
Лишь бы этот оказался без фанатизма. Там уже можно будет предложить все что угодно.
Мне уже почти тридцать, за все это время мне пока не удалось встретить женщину, с которой я собирался бы встретить старость. Да что там, на глаза не попадалась даже та, что заставит меня позабыть обо всех приличиях и начать развлекаться прямо на офисном столе. Тяжелый вдох. Я не собираюсь осуждать увиденную похоть, а вот их профессионализм теперь точно под вопросом. Совершенно точно помню, как сообщал секретарше время своего прибытия.
Впрочем, персонал «Охотника за мечтой» спешил исправиться, потому совсем скоро в приемную вышла приятной внешности девушка, от которой разило холодом и строгостью. Какая перемена, совсем не похожа на ту покрасневшую девчонку, которую я застал менее пяти минут назад.
- Чай будет в самый раз, благодарю, - ответил я, подымаясь с кожаного дивана, на котором коротал время.
Дверь в кабинет легко поддается, совсем как в прошлый раз. Неосторожность, подмечаю я и вхожу. Директор Брэндон Купер тоже сильно переменился, хотя и выглядел куда живее, чем его секретарша. Крепкий мужчина излучал уверенность. Никто до сих пор не извинился и, судя по всему, не собирался этого делать, предпочитая делать вид, что ничего не случилось. Мне же об этом вспоминать не позволяли нормы приличия.
После быстрого и формального знакомства, собеседник сразу пожелал перейти к сути дела. Его предложения меня интересовали мало, если я захочу отправиться на рыбалку в Норвегию, я найду к кому обратиться. В моем случае, мне требовалась уникальная помощь профессиональных людей, которых я надеялся здесь встретить. До сих пор впечатление, увы, было обратным. С другой стороны, желание заняться сексом на столе никак не мешало им хорошо выполнять свою работу.
- Мои запросы носят исключительный характер, - начал я, извлекая нужные документы из дипломата. Я передал их мужчине, сидевшему напротив. Там была вся необходимая информация. Конечно, я проявил осторожность и избежал конкретики. В основном там были перечислены требования к «Охотнику»: снаряжение, необходимый персонал и прочие мелочи, которые могли понадобиться. Естественно, там была указана и точка нашего путешествия: горы в Самарской области, но никакой конечной цели.
- Конечно, лучше было прислать все это факсом, чтобы вы могли ознакомиться со всем заранее, - сказал я. Это была заготовленная фраза, но я сомневался, что Брэндон Купер был из тех, кто любит копаться в документах. – Я сильно тороплюсь, и у меня нет свободного времени на все эти формальности. Скажите, ваша фирма может все это провернуть?
"Захватывающие предложения", "выгодные цены" - затертые до мозоли на языке фразы, которые я использую на протяжении долгих лет, и научился даже при этом не краснеть, свято уверовав в правильность собственных изречений. Что еще мне оставалось делать? Как иначе удержаться на плаву? Предельная честность никому нынче неинтересна и невыгодна, а значит, нет смысла признавать, что развлекательных программ у нас не имеется, все исключительно дело креатива и импровизации. Благо что летального исхода не наблюдалось. И благодаря неуемной бесконечной фантазии "Охотник" относительно держался на плаву, имея уверенность хоть что-то о себе заявить, что-то да преподнести чопорной деловой столице Англии. Но сейчас... Откуда я мог знать?
Наверное, Василики снова права. Честно говоря, ее вечная чертовская правота начинает раздражать, но это лишь дело сиюминутного случая. Уж теперь-то я понимаю, что она имела в виду, когда шепталась с Рерри, мол, Купер у нас совсем теряет рабочую хватку. Ее слова нынче ядовитым шепотком ползали по голове, заставляя желваки едва заметно пульсировать, и эти непередаваемые ощущения секунда за секундой приближали меня к неминуемой мигрени. Ибо уже начал ощущать, как противно липкий осьминог ползет по спине к самому затылку, чтобы сжимать голову железными щупальцами и заставлять ее пульсировать, как на жаровне. А проще говоря, что-то здесь в упор не сходилось. И либо я полный идиот, либо лыжи совсем не едут, ах, ну да, снега-то нет. Вроде как еще осень за окном, тем более, ранняя.
Этот документ, что протянул мне Кроуфорд, можно крутить в разные стороны - и так, и сяк, и с поворотом. Можно перечитать каждую букву - слева направо, справа налево, по диагонали и наискосок, да как угодно. Можно изучать под микроскопом, подогревом, проверяя на наличие симпатических чернил. Или самый дельный вариант - вырезать из них гирлянду и предложить Кроуфорду заняться украшением моего офиса. Экстремальный же туризм, мать его, слишком общее и неопределенное занятие. Настолько же неопределенное, что и бумаги в моих руках. В целом - ничего сверхъестественного. Вполне разумный список необходимого, чего у нас насчитывалось в изобилии (а чего вдруг недосчитаемся - знаем, где взять в кратчайшие сроки и наилучшего качества, дабы не одну собаку на этом доедали). Вот только конечная точка маршрута... Ну твою ж мать! А вот не надо было рассуждать сегодня о том, как сильно засиделся я на офисной работе. Иначе жизнь всегда найдет такой сюрприз для тебя, что потом захочется с самой идиотской улыбкой сигануть прочь из окна, навстречу свежему воздуху.
- Интересно... - протянул я, кинув последний взгляд на прочитанное, будто там оставалась хоть какая-то зацепка, мелкая приписка на последней странице "расслабьтесь, я вас разыграл". - Честно говоря, я никогда не был в России. Но много наслышан об этой...
Секундная пауза на подбор нужного слова. На улыбку от детских рассказов отца Ли, про медведя в валенках и с балалайкой в руке. Прошли очень долгие годы, перед тем как я понял, что это всего лишь миф. Но память осталась, куда ее денешь? И к тому же, знаю по своему опыту: никакие легенды не возникают на совершенно пустом месте. Значит, какие-то предпосылки обязательно имеют место быть. А это уже настораживает.
- Удивительной стране.
Снова распахнувшаяся дверь, на этот раз очень вовремя. Напитки от Лерье всегда спасают ситуацию настолько, насколько могли бы загубить ее чудачества Ру. Как вовремя я предоставил ей выходной. Настолько вовремя, что можно хоть отплясывать джигу.
- Василики, мы ведь это сможем? - бумаги моментально перекочевали в цепкие руки моей помощницы. Слишком много ситуаций, в которых ее обаяние - решающая черта и спасительный круг, на котором можно вытащить из любого дерьма жизни. Я об этом прекрасно помнил. А уж как она осознавала...
Вы здесь » Dream Hunter: найди свой параллельный мир » Лондон » Работа - не волк. Работа хуже.
